Попытка уничтожить своих же солдат была неожиданной даже для чеченцев.

Попытка уничтожить своих же солдат была неожиданной даже для чеченцев.

 [К 20-летию Первой чеченской: все материалы «Медузы» Фотопроект Морриса, интервью Закаева, текст Сапрыкина и другие статьи.]

Российские солдаты в плену. Грозный. Январь 1995-го. Фото: Patrick Chauvel / Sygma / Corbis / All Over Press


[https://meduza.io/galleries/2014/12/09/samoe-opasnoe-mesto-na-zemle]

[Добро пожаловать в ад К 20-летию Первой чеченской. Михаил Казиник — о главных песнях Тимура Муцураева]
[http://www.youtube.com/watch?v=hqnKq6wcGhE]
[https://www.youtube.com/watch?v=DjJafZRN8vA]
[Новая Версия 2012]

видео

Чеченский боец обстреливает позиции российских войск. Август 1996 года Фото: Christopher Morris / VII]

 [«После первой войны мы проиграли мир» Интервью Ахмеда Закаева спецкору «Медузы» Илье Азару]
— Путь Чечни к независимости, выбранный в начале 1990-х, был верным?

— Нужно учитывать складывавшуюся тогда ситуацию. Путь к независимости исходил не от чеченцев. Была совершенно четко заявлена позиция Верховного совета СССР, который в 1990 году уравнял союзные и автономные республики в правах. Чечено-Ингушская республика была самая последняя, которая реализовала это право — руководству нравилось становиться на один уровень с Россией, Украиной и Белоруссией.
Тогда чеченцам и ингушам навязали этот формат, а в последующем их начали убивать и уничтожать, потому что они не стали отказываться от того, что уже приняли.

— Несколько лет шла война с оппозицией внутри республики.
— Нет, все было надуманно! Никакой войны не было, никакой оппозиции не было. Это стало очевидно, когда в Чечню вошли российские танки. Это был спектакль, который они разыгрывали, списывая огромные ресурсы. Заявляют, что в нашу республику шли деньги, но они шли не нам, а в Надтеречный район (оплот антидудаевской оппозиции — прим. «Медузы»).

Как только началась война, все ополчение разбежалось.
Это такая же была оппозиция, как сегодня в Донецке и в Луганске.

К тому же военную технику, которую в то время вывозили из Восточной Европы, продали, не довезя до России. Во время русско-чеченской войны было сбито три-четыре самолета, а списано на нее 200 с чем-то «сушек».
Самое главное, что определенным силам в России нужно было сворачивать все те демократические процессы, которые начинались тогда. Это можно сделать, начав какую-то войну, во время которой говорить о реформах в принципе невозможно. Если вы заметили, Россия с этого времени постоянно ведет войны.
Когда идет война, общество мобилизуется, определяется враг, и все как один должны заявлять, что мы чего-то не потерпим.

Конечно, никакого геноцида русских в Чечне в те годы не было, и это знают все.
Знаете, у русских есть пословица: выплеснуть с водой ребенка. То же самое — это разбомбить Грозный, чтобы защитить русскоязычное население, при этом уничтожив десятки тысяч русских.

Но когда Путин начал войну, и в Чечню вошли солдаты, которым сказали, что тут все террористы, включая детей, женщин и стариков, то чеченцы поняли, что нужно защищаться.
Когда начиналась вторая кампания, в России пели «Вставай, страна огромная» — и все, начиная от журналистов и кончая правозащитниками, сказали: «Замочите их в сортире». Все думали тогда, что это на чеченцах прекратится, но нет. Они продолжили мочить уже всех и в Москве, и по всей России.

Если бы идеологи этой войны были уверены в обратном, то, я вас уверяю, российские войска из Чечни сразу бы ушли, чтобы мы там сами покончили друг с другом. Они ведь знают, что этого не произойдет, что это противостояние искусственно создано.

— «Имарат Кавказ» — это изначально античеченский проект, и он таковым остается и по сей день.
Это именно то, что нужно тем, кто развязал эту войну. С момента провозглашения «Имарата Кавказ» каждый день кавказцы убивают друг друга. Дагестанцы убивают дагестанцев, ингуши — ингушей, чеченцы — чеченцев. Военные базы России, которые сосредоточены везде, от этого не страдают. Вот для чего этот проект и был создан.
— За ваххабитами стояла Россия, российские спецслужбы.

[К 20-летию Первой чеченской. Послесловие Фотограф Олег Климов — об истории одной фотографии.]
В январе 1995 года в следственном изоляторе Шалинского ДГБ ЧРИ (Департамент государственной безопасности Чеченской республики Ичкерия) была предпринята попытка обмена военнопленными. В обмен на освобождение российских солдат чеченская сторона требовала отпустить задержанных федеральными войсками «повстанцев». После переговоров российская сторона от обмена отказалась.

Тогда в ДГБ ЧРИ решили расстрелять российских солдат, но прежде разрешили посетить их солдатским матерям, которые искали своих пропавших без вести сыновей. Это было в январе 1995 года, в самом начале Первой чеченской войны. Вместе с солдатскими матерями в Шалинском следственном изоляторе оказался и я. Там в тот момент содержалось около двадцати человек — бойцы спецназа ГРУ 22-й бригады министерства обороны России.

«Это было самое начало войны, — объяснил мне майор, когда мы с ним встретились в 2013 году. — Еще было мало жертв, еще не у всех погибли друзья и близкие. Не было еще такой ненависти, чтоб мы бросались убивать друг друга в своей собственной стране. Мы высадились в горах, в своей стране, не встретили никакого сопротивления и не понимали, кого и зачем мы должны атаковать. Мы не знали, что уже тысячи солдат погибли в Грозном — у нас был еще мир…»

«Это было очень трудно и унизительно — сдаваться в плен, мы умирать тогда приготовились», — примерно так говорил почти каждый солдат из тех, кого я разыскал 20 лет спустя. «Спецназ не сдается. Русские не сдаются», — такого рода аргументы они приводили. И потом, как бы извиняясь: «Но благодаря майору мы остались жить».

Когда российскому командованию стало известно, что спецназ сдался в плен, оно официально объявило их погибшими. Всех. Командованию было известно место, где содержались солдаты, оно почти сразу же подверглось авиаударам со стороны федеральных войск. Чтобы сохранить жизнь пленных, чеченцы были вынуждены постоянно менять место их дислокации. Попытка уничтожить своих же солдат была неожиданной даже для чеченцев. Спецназовцы же просто не могли поверить в происходящее с ними. «Все желали нашей смерти», — сказал мне один из них 20 лет спустя.

Именно тогда в ДГБ и появилась идея пригласить солдатских матерей и сделать эту историю достоянием общественности, в том числе в пропагандистских целях. Именно тогда «моего» солдата обнимала его мать.

Все женщины — матери солдат спецназа ГРУ, кого удалось найти и с кем я говорил, не хотели вспоминать те дни. При слове Шали они просто начинали тихо плакать. Это невероятно, но им удалось спасти своих детей. Благодаря солдатским матерям и общественной огласке министерство обороны было вынуждено согласиться на обмен военнопленными.

Он состоялся в апреле 1995 года. Безоружный отряд спецназа ГРУ под конвоем федералов сопроводили в «вертушки», которые должны были доставить их в Моздок, на военную базу. Матерям запретили лететь вместе с ними, они должны были остаться в Чечне и добираться так же, как приехали.
«Мы стояли и не знали, что делать. Сына, которого я так долго искала, который оказался жив — его опять увозят куда-то, — вспоминала тот день одна из матерей.

Угрожали уголовным преследованием по статье «Сдача или оставление противнику средств ведения войны» (до 1997 года в России действовал постоянно исправляемый УК РСФСР, и по его статье 261 солдатам грозило до десяти лет тюрьмы или даже смертная казнь, применявшаяся в РФ до 1996 года;
В условиях, когда «жизнь человека ничего не стоит, если речь идет о жизни государства», — так однажды в Чечне мне говорил известный генерал Владимир Шаманов, Герой России.

www.liveinternet.ru/users/1723251/post363381327/

Обсудить у себя 0
Комментарии (0)
Чтобы комментировать надо зарегистрироваться или если вы уже регистрировались войти в свой аккаунт.