Дмитрий Галковский. 

 ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №8.

 

Хорошо известен следующий феномен. Человек, прекрасно разбирающийся в точных науках, оказывается удивительно беспомощным в области исторического знания. Верно и обратное, только люди, не имеющие специального математического образования, предпочитают в чуждую им сферу не соваться, а вот математики или физики хлебом не корми как любят решать проблемы исторической науки. И именно поэтому попадают впросак – потому что считают исследуемый вопрос задачкой, требующей абсолютного и окончательного решения. Ведь нельзя доказать теорему на 47 или 99%%. Или доказательство есть, или доказательства нет. 

Однако усилиями историка какая-то конкретная задача может быть решена редко – и, в основном, в областях смежных с точными и естественными науками (например, в истории географических открытий). А в большинстве случаев запутанный лабиринт исторических фактов проясняется и прореживается историком на 25%, и это очень хороший результат. 

---

Тут некоторые вопрошали в пространство, чего мне надо и куда я клоню. Ничего не надо и никуда не клоню. Я не ставлю своей целью дать арифметическое решение исторических задач и парадоксов. Если немного исторический туман прояснится – вот и отлично. Более того, я буду вполне удовлетворён, если все мои штудии послужат лишь мнемоническими приёмами для упорядочивания уже имеющегося исторического знания, полученного в годы государственной учёбы или путём самообразования. 

***

Поговорив о католиках, перейдём к протестантам. Существуют две обыденные точки зрения на протестантскую церковь. 

Согласно первой, считается, что это некая система, в общем аналогичная католицизму, но более рациональная, культурная и децентрализованная. В протестантизме нет развитого института священнослужителей и совсем нет фанатиков-монахов. Такая система образовалась как протест против архаичного католицизма, который не соответствовал культурному уровню передовых стран 16-17 вв.

Другая точка зрения, более искушенная, считает протестантизм месивом соперничающих религиозных школ и школок, постепенно интегрировавшихся в нечто единое на почве общей ненависти к католицизму, а по сути достаточно бессодержательных и тех же щей, да пожиже влей.

Вторая концепция ближе к истине, но на мой взгляд тоже мало говорит о генезисе западноевропейского христианства.

Если разобраться, все эти кальвинизмы, баптизмы, пятидесятничества, пуританства и унитаризмы отображают лишь различные стадии одного и того же явления, но это явление отнюдь не поиски евангельской истины или построение вселенской церкви №2. 

Собственно такая же картина наблюдается и в «едином» католичестве, но там ведётся планомерная и тотальная пропаганда (как известно «Пропаганда» это и есть название соответствующей католической структуры, давшей сам термин: «Congregatio de Propaganda Fide»), поэтому различных фаз католического окукливания мы не видим. До такой степени, что только по портретам пап можем косвенно догадываться о глубоких структурных изменениях внутри этой глубоко законспирированной церкви с мощно эшелонированным пропагандистским обеспечением. Вроде того, как американские политологи обсуждали в 1946 году «зачем Берия шляпу надел». И делали из этого какие-то далеко идущие выводы – в условиях катастрофического отсутствия информации не такие уж глупые.
Кто кому, чего, куда и зачем надел в протестантизме видно относительно отчётливо – из-за рассогласованности и сравнительной маломощности пропагандистских аппаратов разных деноминаций.

В 20 веке в протестантизме максимальное развитие получили различные направления пятидесятничества.

Пятидесятники это тараторкины. Надо быстро говорить «калтонай-малтонай ширин-вырин мордехай», если повторить раз четыреста, и при этом крутиться из стороны в сторону, то ударит в голову, пойдёт пена изо рта и в таком состоянии человека легко обработать – например, заставить переписать свою квартиру на имя организации. Когда людей много, так грубо, конечно, не работают, — лучше со ста человек получить умеренный взнос.



Камень в руках мастера. Сейчас заговорит!
В принципе, все религии основываются на вербальной интоксикации. Особенность пятидесятничества в том, что там упор делается не на молитвы, то есть устойчивые словесные конструкции, как правило имеющие элементарный смысл («Господи, спаси и сохрани», «Да славится имя Твое»), а на бессмысленную глоссолалию. Когда мозг спонтанно занимается словотворчеством и одновременно пытается выстроить бессмысленные звуки в интонационно стандартные фразы, происходит резкое угнетение мыслительной деятельности. Мозговой процессор за пять минут загружается обработкой паразитной информации так, как после пятидесятиминутной молитвы. То есть это крэк.


«Калтонай-малтонай ширин-вырин мордехай!»
В христианстве глоссолалия называется «дар иных языков». Считается, что на пятидесятый день после воскресения Христа множество его учеников получили дар в совершенстве говорить на незнакомых языках. Отсюда название «пятидесятники». Различаются совершенно непонятные «ангельские» языки (на которых и говорят люди в момент глоссолалии) и просто иностранные языки. В пятидесятничестве, поскольку это 20 век, упор делается на то, что люди произносят всё-таки осмысленные фразы, просто окружающие их не понимают. Так, считается, что провозвестник пятидесятничества Агнесса Озман 1 января 1901 года свободно заговорила на совершенно ей незнакомом китайском языке и не могла потом говорить по-английски три дня. Разумеется, из её окружения никто китайского не знал. Эта дата и считается началом церкви тараторкиных. Сейчас их в мире 280 миллионов. Это крупнейшая протестантская деноминация. А в 1900 был ноль целых ноль десятых.

Да и в 1901 ноль. Агнесса Озман придумана американцами задним числом – чтобы закрепить авторитет (понятно и почему она заговорила именно на китайском – ещё в начале 19 века США решили «Англии — Индия, нам — Китай» и с украинским упорством осуществляют программу до сих пор.) 

Ноу хау пятидесятничества появилось в Англии. Концентрация населения в средних и крупных населённых пунктах, развитие современных средств коммуникации, а также массовая грамотность создали новую ситуацию для пропагандистской обработки населения. Вовне англичане использовали возможности индустриального общества для вредительских целей. Такие организации как Интернационал или движение суфражисток преследовали на континенте благие цели, и действительно много сделали, но их деятельность почему-то почти автоматически приводила также к расшатыванию устоев общества, срыву военной мобилизации и разжиганию социальных конфликтов. В Германии, Франции, России, но не в Англии.

У себя на родине англичане надёжно блокировали любые деструктивные последствия социального новаторства. Вплоть до того, что фанатичные активистки движения за равноправие женщин сразу же после начала первой мировой войны объявили, что основа женского равноправия это ударный труд у станка и в шахтах, а также выявление вражеских шпионов и диверсантов. И вообще лучше всего записываться в армию и идти на фронт. 

Закономерный итог «освобождения женщин» в Великобритании. Плакат «Женской территориальной армии», агитирующий горожанок бесплатно работать в деревне и готовиться к мобилизации на фронт. Организацию и в первой и во второй мировой войне возглавляла Гертруда Денман, потомственная суфражистка и по совместительству жена генерал-губернатора Австралии. После 1945 года в Великобритании женщин заставляли бесплатно работать ещё несколько лет. «Карточная система, сэр!».

Поэтому у себя на острове англичане решили попробовать ППП – Прямую Позитивную Пропаганду. Что если начать агитировать рабочих не швыряться гайками в полицейских и ломать оборудование, а перестать пить, сквернословить и за ту же цену работать в два раза производительней? Ведь грамотный (и только грамотный) человек ещё глупее, чем неграмотный. У него открыт канал для письменного программирования, а защитных программ не поставлено. Его можно при помощи любой дурацкой бумажки, написанной даже гимназистом, заставить сделать что угодно (листовка). 

Сказано – сделано. Но не в Англии, а в Уэльсе, т.к. даже позитивные эксперименты (не резекцию желудка, а кормление новым сортом шоколада) лучше проводить на тех, кого не так жалко. Валлийцев было жалко, но не так как англичан.

В конце 1904 года Великобритания дала отмашку на массовой террор и разжигание революции в России. Одновременно внутри Великобритании началось так называемое Уэльское Пробуждение. 

В Петербурге английские мазепы визжали: 

«Кто со смелым сердцем и мужественной душой — инициатором и атаманом да будет. Чтобы вооружиться, фонд мести и свободы по городам и районам создавайте. План своей местности изучайте. Владеть оружием учитесь. Негодяев, виновных в пролитии крови ваших братьев, по возможности не смущаясь, уничтожайте. Самое главное — проклятому правительству, этой шайке разбойников и грабителей народных, опомниться не давайте. Для этого: министров, градоначальников, губернаторов, исправников, городовых, полицейских стражников, жандармов, генералов и офицеров, приказывающих в вас стрелять — убивайте. Вооруженных демонстраций, местных восстаний, стачек также не забывайте. Все меры к тому, чтобы настоящее оружие и динамит в большом количестве вовремя у вас были — знайте — что приняты. По указанию боевого комитета мести, защиты и свободы народной, как один человек, по всему лицу земли русской — восстаньте. Жизнь городов немедленно тогда приостанавливайте. Для этого: водопроводы, газопроводы, телефоны, телеграфы, освещение, конки, трамваи, железные дороги — уничтожайте. Полицейские участки, дворцы и палаты, градоначальства, правительственные учреждения — разрушайте». (магистр Йода поп Гапон)


Это в столице России Петербурге. А в главном городе Уэльса Кардиффе расклад был другой. Здесь население подверглось массированной позитивной пропаганде на религиозной основе. Внезапно началась «спонтанная» религиозная агитация за «хорошую жизнь», сразу получившая огромную рекламу в британской прессе, а из-за того что англичане формировали международный информационный поток – и в мире. Пошли массовые митинги с меречением и бормотанием, тараторкины после «ширин-вырин мордехай» впадали в транс и им в таком состоянии внушалось: не пей, не воруй, ударно работай. 

Результаты превзошли все ожидания. На волне индуцированного религиозного психоза жизнь в Кардиффе и других городах Уэльса стала волшебно преображаться. Резко сократилась преступность (особенно бич Англии – уличное хулиганство), кабаки, игорные заведения и публичные дома опустели и стали закрываться. Стены домов в городах жители исписывали не матерщиной, а религиозными текстами, из окон слышалось религиозное пение, Библия и прочая религиозная литература была сметена с прилавков книжных магазинов. Полицмейстер Кардиффа под вспышки фотоаппаратов надел белые перчатки и заявил, что полиции в городе больше делать нечего, в связи с построением коммунизма она будет скоро распущена. Действительно, один из полицейских участков закрылся, а его служащие организовали церковный хор, выступающий на пятидесятнических митингах. Люди забросили футбол. Главное резко повысилась производительность труда – трудящиеся в шахты лезли с религиозными гимнами и работали кайлом до посинения. Из-за отсутствия пьянства исчезли прогулы. Бригадиры шутливо ворчали: ломовые лошади в забоях перестали понимать команды трудящихся, так как исчезла матерная ругань. 


Собрание религиозной ячейки в шахте. Трудящиеся плачут от счастья.
Счастье, однако, длилось недолго. Оказалось, что таким методом можно достичь только кратковременного эффекта. Постепенно люди одумывались («чего это я?») и вместо церкви шли в родной кабак, а отбойным молотком начинали работать просто так – без песен и за зарплату.



Вербальная интоксикация это, конечно, хорошо, но…
Собственно, таких результатов достигает любая гиперобработка – её успех удивительный, но кратковременный. Что и характерно для наркотиков.

Но для деструктивной работы и требуются одноразовый рывок – «ломать не строить». Поэтому как «оранжевые революции» работают, так и будут работать дальше — столетиями. Когда люди одумываются, дело уже сделано и повернуть историю вспять невозможно. Сейчас на Украине подавляющее большинство участников майдана понимает, что их использовали, и это был специально наведённый психоз, но сделать уже ничего нельзя. Страна в глубочайшем кризисе, экономика разрушена, а впереди новые испытания. 

А вот в Уэльсе население после психоза 1904-1905 благополучно прокакалось и уже через пять лет напрочь забыло о своей дури. В общем, безобидной.



Духовный вождь чуда в Уэльсе «сын шахтёра» Эван Робертс. Когда Гапон сделал своё дело, англичане украинского дурачка щёлкнули. Когда в это же время сделал своё дело СВОЙ агитатор, его убрали более чем гуманно – перевезли из Уэльса в Лондон к богатой почитательнице, а трудящимся объявили, что он переутомился.
Однако американцы внимательно следили (как это они делали всегда) за социальными экспериментами бывшей метрополии и взяли ноу-хау валлийских тараторкиных «на карандаш». Их привлекли чисто технические методы воздействия на аудиторию, которые они решили использовать для быстрого построения американской, а затем и международной церкви СВОЕГО протестантизма, то есть протестантизма, полностью контролировавшегося американским государством. В этом был резон, так как за короткий срок в маленьком Уэльсе тараторкиным удалось обратить более 100 000 человек, причём именно протестантов других деноминаций.

Один из религиозных деятелей Лос-Анджелеса поехал в Уэльс перенимать опыт и уже в 1906 году началось «Пробуждение на Азуза-Стрит» (улица Лос-Анджелеса, где находилась церковь тараторкиных). Дальше всё было сделано с американским размахом, хотя англичане длительное время соперничали с США за контроль над мировым пятидесятничеством, а после второй мировой войны стремились выступать младшим партнёром Америки. Как бы то ни было, англичане не имеют сейчас серьёзного влияния на протестантскую церковь Америки, а Америка через пятидесятничество активно внедряет своё влияние по всему миру – от Бразилии до Украины.



Американский размах. Пятидесятническая церковь на 10 000 человек, построенная в 1923 году в Лос-Анджелесе.
Надо сказать, что традиционные формы протестантизма отнеслись с новичкам с откровенной ненавистью. В самой Америке тараторкины до 40-х годах были в религиозной изоляции, а в Европе баптисты-кальвинисты (не говоря уже о католиках) изображали пятидесятничество разновидностью сатанизма. Сейчас в США пятидесятники считаются респектабельной организацией, а в Европе их признают христианами и терпят.

Это единственно быстро растущая протестантская школа, и школа, способная при правильной постановке составить конкуренцию даже католицизму. В католической Бразилии сейчас более двадцати миллионов пятидесятников и их число быстро растёт. 



Пятидесятнический плакат. Правильно расставленные акценты для деноминации, созданной в зените политики империализма: во главе – белые, а основная работа ведётся в Азии, Африке и Латинской Америке. «Белые (американцы) вас давно простили».
Если вы захотите хотя бы вкратце познакомиться с историей протестантской церкви в 20 веке, вас будут грузить бессмысленной лабудой о бесконечных расколах и слияниях, бесчисленных съездах и разъездах, вываливать на голову бессмысленную наркотическую «литературу», а слова человеческого не дождётесь. Это 20 век и 15 лет гиперинформационного 21 века. 

Но всё не так страшно. Достаточно усвоить всего два тезиса: 

1. Пятидесятничество — это активная ступень протестантизма.

2. Переход общего идеологического контроля над протестантизмом к новому гегемону – Соединённым Штатам.

Если заняться протестантской церковью 19 века и глубже, тоже ничего особо сложного там нет. Кто, зачем и как контролирует современное католичество – большой вопрос и предмет для конспирологических спекуляций. Но, как уже сказал, с протестантизмом всё проще. Можно постепенно разобраться. 

Но об этом отдельно.ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №1 

ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №2
ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №3
ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №4
ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №5
ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №6

ГРАНИЦЫ ИСТОРИИ Часть №7