Иркутск исторический. Пожар 1879 года.

Если взглянуть на годы построек Иркутских каменных домов, то можно заметить, что большинство из них возводились после 1879 года… Всё потому, что жизнь Иркутска можно разделить на «до» и «после» страшного пожара. Их было не мало, но тот, который произошел жарким летом 22 и 24 июня 132 года назад шокировал всех.

Пожар над Иркутском. Картина Дмитрия Степановича Романова, 1913г. специально для брата и его выставки Нита Степановича Романова.

Погибла большая часть губернской столицы. Особенно пострадали в огне центральные кварталы, где были сосредоточены хранилища исторических документов, музеи, городской театр, храмовые сооружения. Остались без крова тысячи его обитателей.

Красным выделены кварталы, сгоревшие в пожаре

Сгорели богатейшие кладези негативов и снимков старых мастеров, безвозвратно утеряны коллекции музея ВСОИРГО, библиотеки Геoграфического общества, собрания многих фотозаведений. Только мизерная часть допожарного Иркутска дошла до наших дней.

Большая улица (Карла Маркса) до пожара

Большая улица. Фото А. К. Гофмана. 1876–1878

Характерыные дома «допожарного» Иркутска. Благодаря высокой крыше снег зимой не скапливался и не продавливал дома по весне. Иркутяне называли их «горбатыми». До наших дней не сохранились.

Горбатый дом

После пожара стали много строить каменных зданий, а деревянные укрепляли «брандмауэрами» — каменные стены, которые строили между соседствующими деревянными домами (многие сохранились и сейчас).

Вид с Иерусалимской горы в сторону сгоревших кварталов.

Иркутск после пожара. Фото В. А. Динесса, 1879 г.

Описание пожара 1879 года взято из дневника современника, Константина Андреевича Антонова. (Много букаф, но кому интересно может и почитают)

«22 июня 1879 года в пять часов пополудни произошел пожар в сарае дома Вагина, где никто не жил. Огонь мгновенно перешел на баню и другие деревянные постройки Останиной, затем стал распространяться к северо-западной части города. Пожарная полиция с обозом в это время была за рекой, в предместье Глазковском, где пожар начался за час до Иркутского в доме священника. При возвращении обратно, как говорят, канат, на котором ходил плашкоут, оборвался, что дает повод предполагать, что пожар произведен с умыслом, — сначала за рекой, чтобы отвлечь туда пожарных и инструменты, а потом в городе. в мае, июне была засуха, сильная жара.И при такой погоде вспыхнул пожар, который произвел огромное опустошение от Большой улицы до берега Ангары. К югу и юго-западу огонь ограничился домами Зотова, Лейбовича и Тюменцевой, базарной площадью, костелом и соборной оградой.

Мы, живущие вблизи Большой улицы, увязали имущество в узлы и приготовились к выезду из домов. Накануне ко мне заходил интендант Смирнов, квартирующийся по той же Зверевской улице, где и мой дом. Этот человек никогда у меня не бывавший ранее, зашел по заднему крыльцу, так как переднее было заперто. Между прочими разговорами, в присутствии моей жены сказал, что есть слухи о новом поджоге, который начнется с Арсенальских улиц.

Но 24 числа, когда не совсем еще потух пожар, начавшийся 22 числа, в час пополудни, при зное и сильном ветре вспыхнул пожар по Котельниковской улице, огонь распространился быс­тро, охватив оставшийся от пожара город. К утру следующего дня трех четвертей самых лучших, самых богатых частей города не существовало. Огонь от Интендантского сада и 2-й частной Управы, наискось до Арсенальской улицы через мой дом дошел до 2-й Солдатской улицы. По левой стороне Арсенальской горел дом Голдобина, с Большой же горела и 1-я Солдатская улица. Брянцев свой дом отстоял, выкатив бочку вина и платя за каждую привезенную бочку воды по три рубля. Отсюда огонь пошел по Большой улице к берегу, остановился при домах Демидова. Отстаивая Главное управление и золотоплавильню, спасли дома Синицына и Хаминова. Харлампиевская же церковь сгорела. За кварталом домов Хаминова все было уничтожено до берега Ангары и по всей дуге до устья Ушаковки. Огонь не тронул cобор и Спасскую церковь. Уцелела Троицкая церковь новая, старая же, в одной с ней ограде, сгорела. в огне сгорел гостиный двор, -куда, кроме хранившихся там товаров, было свезено имущество жителей, Губернское правление, казначейство, Государственный, Медведниковский и Сибирский банки, сгорело все имущество, вывезенное на площадь против гауптвахты. Погибли бумаги, вынесенные в городской сад из Губернского правления, сгорели губернский архив, гимназии мужская и женская, Детский сад, воспитательный дом, Александровский приют, техническое училище, уездное училище, школа Н.Трапезникова, Сибиряковская богадельня, музей, приходские училища, публичная библиотека, учебные заведения с их пособиями и кабинетами. в казначействе капиталы и шкатулки учреждений спасены, как спаслось в подвальной кладовой до 300 тысяч медной монеты.

Задолго до пожара поговаривали, что Иркутск сожгут. Ходят слухи о том, что многих ловили с воспломеняющимися веществами и даже на месте преступления. Так, мой знакомый Серебренников во время пожара поймал у себя в квартире подозрительную личность, от которой были отобраны пачки спичек и пук соломы, но личность эта была освобождена каким-то господином в офицерском платье. Об этом рассказали Серебренникову люди, поставленные для караула преступника. в это время мой знакомый был занят укладкой своего имущества на воз.

Во время пожара и после, до 28 числа, ездили какие-то люди то в полицейском, то в казачьем платье, предлагая жителям уцелевшей части города выезжать из домов, так как снова оставшийся город будет подожжен. Народ слушался и выезжал из города. Так продолжалось до тех пор, пока председательствующим в Совете Главного управления Лохвицким, заменявшим отсутствующего генерал-губернатора Фредерикса, были сделаны объявления, что никаких распоряжений от полиции насчет выезда не было и что все это распространяется неблагонамеренными людьми. А то действительно, из домов некоторых улиц, как Жандармской и других, жители выезжали поголовно, оставив дома на произвол и без всякого караула, чему я был сам свидетелем. До того объял жителей панический страх! Во время пожара как 22-го, так и 24 числа, была полная анархия, никто никого не слушал, да и распоряжаться было некому. Генерал-губернатор был в отсутствии, губернатор Шелашников — тоже, полицмейстер Заборовский был в отпуске за пределами города. Воинские команды никакого влияния не имели, да их при 2-й части во время пожара и не было. Если помощь была, то со стороны Федора Константиновича Трапезникова. Ощущалась нехватка воды. Паника была общая. Но стонов, слез я не слыхал. Народ как будто ошалел и двигался бессознательно. Много людей сгорело, но официальных сведений нет. Хотя «Губернские ведомости» уже и вышли, но наша администрация крепко держится того правила, чтобы держать язык за зубами.

Прибрежные жители от жары спасались в Ангаре. Выезжали со своим скарбом на острова, в Глазковское предместье, в Жилкино, на луг между городом и монастырем, к Ушаковке от устья ее до Архиерейской дачи, по обеим сторонам, на кладбище, даже в тюремный двор. Причем подтрунивали друг над другом: «Живые пришли к мертвым, а свободные — к заключенным». Сго­рело много имущества. Ветер был страшным, огонь несся лавиной, уничтожая все на своем пути. в таможне сгорело до 6 тысяч ящиков с чаем, обгорел даже лес у строящегося собора на площади и склады леса на устье Ушаковки. Такому быстрому распространению огня способствовали частые деревянные постройки.

Сегодня, 5-е июля, но народ еще не весь выбрался из своих таборов. Платят за квартиры вдвое втрое против прежних цен. Купцы строят шалаши или завозни на площадях. Народ относится ко всему пассивно, как будто не сознает всей беды, которая обнаружится при наступлении холодов.

Я возвратился в город после отъезда за Байкал только в октябре. Город в подвальных этажах еще горел до декабря, было трудно потушить.

Всего сгорело 105 каменных и 3438 деревянных построек. Огонь уничтожил губернский и другие архивы, библиотеки -городскую, Географического общества, губернской гимназии, в которых хранилось много редких книг. Сгорели музей Географического общества, имевший 23 330 различных предметов, мужская и женская гимназии, уездное и несколько приходских училищ, детский сад, два детских приюта, воспитательный дом, большая часть казенных учреждений, государственный банк и казначейство.

Тысячи людей остались без крова, имущества».

Пожар в цыфрах:
22 июня сгорело одиннадцать кварталов целиком и три наполовину, в которых было 190 дворов с 813 различными строениями. Около 3000 жителей остались без крова.

24 июня пожар истребил 61 квартал.

За два дня было уничтожено 75 кварталов с 918 дворами, 105 каменными, 3418 деревянными постройками.

https://www.drive2.ru/b/288230376152025082/