К годовщине прекращения полета станции «Мир» 23.03.2001года в 5:08UTC(8:08 по моск.врем.)

23 марта 2001 года в 5:08 UTC (8:08 по московскому времени) двигатели транспортного космического корабля «Прогресс М1-5» были включены для выдачи тормозного импульса, который должен был завершить полет орбитального комплекса «Мир».

Двигательная установка работала 22 минуты. В 5:39 UTC станция начала разрушаться, в 5:44 UTC траектория пересекла условную стокилометровую границу между атмосферой и космическим пространством. В 9:01 по московскому времени в южной части Тихого океана в районе с координатами 40° ю. ш. 160° з. д. уцелевшие обломки достигли поверхности планеты.

худ.Андрей Соколов. Гибель станции «Мир». 2001 г.

Сегодня уже об этом мало кто вспоминает, но тогда это событие вызвало весьма яростное общественное обсуждение. Которое в отдельные моменты по накалу страстей в чем-то было сравнимо даже с украинскими и крымскими событиями 2014 года. Но, как сказал тогда же один из моих друзей, «в вопросе о «Мире» борются корысть с некомпетентностью».

Что он имел в виду? Давайте попытаемся понять.

Вот лишь некоторые из характерных высказываний того периода:

-Давно пора эту «железяку» затопить, сколько средств на нее тратится!
-Зачем вообще нужна пилотируемая космонавтика, когда все уже давно решается автоматами?
-Всё, последний и самый дорогой памятник «совку» сбросили! Там же, говорят, до сих пор флаг болтается, который эти идиоты (имелся в виду экипаж девятой экспедиции — Арцибарский и Крикалев) повесили!
-Нужно новую сделать, без всяких модулей, типа «Салюта», пусть туда арабские шейхи летают и своим гаремам из космоса платочком машут, а нам деньги за это платят – хоть какая-то польза будет!.

Подчеркиваю. Это говорили не адепты Новодворской и Немцова на своих шествиях – им простительно, у них работа такая. Это говорили профессионалы отрасли – проектанты, компоновщики, расчетчики, начальники секторов! Те, кто занимал более высокие должности, вели себя более осторожно, но и их настрой порою проскальзывал в отдельных репликах. И настрой этот был однозначен – «ничего, сейчас новый проект с американцами пойдет, работы будет много!»

Но окончательную точку поставила одна знакомая из ЦНИИМаша: «Ну и что? Там уже грибы завелись, плесень в отсеках и разгерметизации одна за одной! Слава Богу — теперь будет работа с МКС, у нас ожидаются прямые контакты с ЦУП-Х (Хьюстон), американцы, наконец, поддержат людей, которые на эту советскую «железку» за бесплатно работали и благодаря которым она столько времени просуществовала! Для вас это советский фетиш, а для цивилизованного мира — опасная штука, которая реально может на голову упасть»!

То есть – исторический факт — люди в отрасли в массовом порядке не стали бороться за свои интересы и доказывать необходимость своих работ, а, напротив, встали в «покаянную позу» и посыпали пеплом свои лысины. Аналогия с состоявшимся в те же годы массовым принятием «исторической вины» своей страны и даже «исторической неудачи» своего народа здесь не просто прослеживается, а сквозит из всех щелей. Но то, почему так случилось, и каким образом удалось этого добиться — тема очень интересного, однако отдельного и долгого разговора.

Однако была в том конфликте и другая сторона. Которая в противовес первой, ненавидевшей «Мир» за его советские корни, ровно на том же основании сделала из станции откровенный фетиш. При этом, увы, не удосужившись углубиться в техническую сторону вопроса.

Оставался ли у станции к тому времени ресурс, позволявший ей работать далее? Ситуация неоднозначная. Самый новый модуль станции – «Природа» — был запущен в 1996 году. А вот базовый блок «Заря» — на 10 лет раньше! И именно с этим блоком и была связана большая часть из возникавших проблем. Причем если радиальные модули можно было заменять по мере выработки ресурса, то базовый модуль такой возможности не допускал. И потому являлся тем самым «слабым звеном», которое разрушало всю цепь.

Выгодно ли было американцам затопление станции, и провели ли они, как о том говорила КПРФ, ее «целенаправленное уничтожение»? Разумеется, штатники были заинтересованы в выполнении Россией обязательств по проекту МКС, раз уж она в него вошла (правильно ли это было сделано или нет – тоже отдельный и долгий вопрос). Тем более, что международное взаимодействие позволяло США перенять опыт и наверстать свое отставание в области создания пилотируемых аппаратов, рассчитанных на долгосрочное существование. Сохранение Россией еще и второго, собственного орбитального комплекса существенно повышало вероятность того, что она выполнить эти обязательства окажется не в состоянии. Именно об этом нашим официальным лицам недвусмысленно говорилось на всех переговорах. Но разве этого же не понимала российская сторона? И разве наши ответственные лица не догадывались, что две станции мы не потянем, и что придется сделать выбор? Так что кто именно осуществил «целенаправленное уничтожение» — еще очень и очень спорно. Тем более, если вспомнить приведенный выше высказывания вполне рядовых сотрудников и попытаться представить, о чем думали и в каком направлении мыслили  люди, занимавшие более высокие посты...

Мог ли «Мир» летать и дальше? Конечно, мог бы. И, скорее всего, Светлана Савицкая права, когда говорить, что еще лет 5 полет вполне можно было продолжать. Да и неоднократные переносы срока прекращения полета МКС тоже косвенно намекают на то, что не хватило не столько ресурса, сколько политической воли. Но вот какую долю своего рабочего времени космонавтам в этом случае приходилось бы тратить на поддержание комплекса в рабочем состоянии и устранение последствий различных нештатных ситуаций? Количество которых все более возрастало не только из-за естественного старения оборудования, но и из-за того, что все 90-е станция жила, по сути, «на грани»? И каков был бы реальный научный итог от такой эксплуатации?

Ну и, наконец – самое главное. Основные задачи, которые можно было решить на станции такого типа, как «Мир», к началу XXI века уже были решены. Решены именно на ней, поскольку другого «Мира» у мира и не было. И один из самых основных итогов — это рекордный 437-суточный полет Валерия Полякова, который, по сути, стал главным экспериментом по подготовке будущей марсианской экспедиции. Да и первой по-настоящему международной станцией стала именно она – за все время полета на ней побывали 104 космонавта из 12 стран.

Этап пройден — нужно было делать следующий шаг. А для этого следующего шага нужна была уже совсем другая станция.
Потому – главной бедой для России стало вовсе не затопление «Мира». Главной бедой стало то, что вслед за ним не последовало «Мира-2»! И это стало, кстати, бедой не только России, но и всей космической программы человечества, потому как в инженерном отношении пришедшая ему на смену МКС не очень многим от него отличатся.

А вот какую станцию действительно хотелось бы видеть на околоземной орбите и почему...

https://captainmisson.livejournal.com/64232.html