Кто такой С.Ю.Витте и что он сделал для России — 3ч.
Кто такой С.Ю.Витте и что он сделал для России — 3ч.
продолжение, начало 1-здесь 2-здесь
ПОЧЁМ МИР ВО ВСЕМ МИРЕ?
Результатом деятельности С.Ю. Витте (об этом мы должны хорошо помнить!) была привязка Россию не столько к Франции или к Антанте вообще, но, прежде всего, к международному банковскому капиталу.
О мирных инициативах Императора Николая II сегодня хорошо известно не только во всем мире, но и в России. Речь тут, прежде всего, идет о международном конгрессе в Гааге 1899 г. и конференции там же в 1907 г.
Эксплуатируя мирные устремления Императора Николая II, С.Ю. Витте предложил разработанную при его участии систему предотвращения войны, используя т.н. «финансовую дипломатию».
Мы недаром написали при участии. Витте действительно был «мотором» акции, но изобретателями были совсем иные люди. Среди инициаторов исследователи называют уже знакомого нам близкого Витте железнодорожного магната И.С. Блиоха («автора» шеститомного теоретического труда по этой проблеме), кадетов М.М. Ковалевского, П.Н. Милюкова, кн. П.Д. Долгорукова и др., а также неназванных «зарубежных единомышленников» [50].
Как считают современные исследователи, именно Витте удалось убедить Государя в необходимости создания мировой валютной системы[51].
Он же уговорил Царя принять во время первого Своего официального визита во Францию в 1896 г. «французского Ротшильда».
Специально с целью поддержания финансовых отношений с Россией Ротшильд вокруг своего «Банк де Ротшильд» создал целый синдикат, состоявший из французских банков и ссудосберегательных касс. В него входили: «Париба», «Лионский кредит» (упомянутый выше), «Национальная сберкасса Парижа», «Сосьете женераль», «Национальный индустриальный и коммерческий кредит» и др.[52].
Нет, не напрасно издавна в Европе Ротшильдов называли «королями евреев и евреями королей».
В 1898 г. Витте попытался развить успех в отношениях уже с английским Ротшильдом. В Лондон для переговоров он направляет С.С. Татищева, а в 1899 г. – своего особо доверенного банкира А.Ю. Ротштейна[53] (член кагала Ротшильдов и Мандельсонов, прозванном «тень Витте» — прим. ред.)
Осенью 1898 г. Сергей Юльевич приступает к усиленному зондажу банковских кругов США. Главными фигурами в переговорах становятся финансовый агент в Нью-Йорке М.В. Рутковский и вице-директор секретной Особенной канцелярии по кредитной части А.И. Вышнеградский (сын прежнего министра). Последнее обстоятельство подтверждает, что речь в США шла не только о займах, но и о создании консорциума мировых банков для реализации сложившейся в среде еврейства и активно продвигаемой министром Российской Империи проекта международной валютной системы[54].
Иван Алексеевич Вышнеградский— предшественник Витте. По протекции Блиоха в январе 1887 г. был назначен министром финансов. Вскоре, по его рекомендации, С.Ю. Витте был назначен директором Тарифного департамента. Сегодня совершенно очевидно, что постоянно проживающий в Варшаве покровитель и благодетель Вышнеградского — Блиох, тесно связанный с западным капиталом, — поставил перед математиком, ставшим министром, задачу в сопряжении линии международного финансового капитала с очертаниями будущих военных союзов (и контура грядущей Мировой Войны). «…Экономическая политика Вышнеградского способствовала решению одной из важнейших задач… – сближению с Францией. В 1889-1891 гг. на парижской бирже была произведена конверсия русских процентных бумаг на сумму в 1,7 млрд. руб. В результате был заложен экономический фундамент под здание политического и военного союза России и Франции.
В августе 1891 г. было заключено общеполитическое соглашение между двумя странами, а в августе 1892 г. генералы Н.Н. Обручев и Р.Ш.Ф де Буадефр (позже подавший в отставку в связи с шпионским скандалом с эльзасским евреем Дрейфусом) подписали военную конвенцию» (справа — А.Кудрин, реинкарнация Вышнеградского).
Таким образом, финансовые операции Вышнеградского на Парижской бирже означали привязку России к Франции (и определение контуров планируемой Мировой Войны) — прим. ред.
Практическое осуществление идей о всеобщем мире, подкрепленное созданием международной валютной системы, началось уже после окончательной отставки С.Ю. Витте со всех своих постов в 1906 г., при новом министре финансов В.Н. Коковцове.
Именно с этой целью, по мнению авторов современных исследований, был осуществлен вывоз русского золота в США. В 1908-1913 гг. в Америку с подобным грузом пришло не менее 20 кораблей. Общие объемы вывезенного драгоценного металла неизвестны, также как и сама система его доставки[55].Достоверна лишь причастность к этим операциям упоминавшегося нами синдиката французского Ротшильда[56].
Однако из ставшего известным не так давно достоверного факта приблизительную оценку сделать все-таки можно. 12 января 1909 г в Гибралтар пришли два русских судна «Цесаревич» и «Слава». Доставленное на них золото было перегружено на американский пакетбот «Республика». Через две недели у атлантического побережья США он столкнулся в тумане с пароходом «Флорида» и затонул с золотом на борту. Общая сумма ушедшего в океанские глубины драгоценного металла составляла в ценах начала ХХ в. 3 миллиона долларов[37].Вот и считайте…
Впрочем, иного исхода просто не могло и быть: выиграть у того, кто составил правила этой игры, почти невозможно. Если вспомнить пример Петра Великого, то ведь там речь шла всё же о приобщении к наследству близкородственных нам западноевропейских народов, а не о продукте деятельности восточного племени, не просто с чуждым, но и открыто позиционируемым им враждебным нам (в отличие от азиатских народов вообще) менталитетом. Менталитета, которого оно не желает менять. Толерантность, политкорректность – всё это понятия исключительно экспортные.
В течение прошлого и позапрошлого столетий из политики ушли не только такие нормальные в свое время понятия, как рыцарственность, благородство, честь, но даже и такие элементарные, которые, к счастью, еще встречаются в обыденной жизни, как честность и порядочность. Именно после этих метаморфоз о политике неизменно стали говорить как о грязном деле.
Опыт прошлого свидетельствует также, что использование приемов мировых финансовых «напёрсточников» особенно такой страной, как Россия, неминуемо приведет если не к краху, то к проигрышу. Ведь в таких делах Бог нам – не помощник.
Тем, кто думает иначе, напомним: вряд ли стоит обольщаться видимыми небольшими выигрышами в «Казино “Рояль”». Предусмотренные составителями правил игры, они служат исключительно тому, чтобы, вызвав азарт и усыпив опасения, затянуть в бездонную воронку.
«СВЯЩЕННАЯ ДРУЖИНА»
Заметную роль в карьере С.Ю. Витте сыграло его участие в многослойной провокации, известной под название «Священная Дружина». Так называлось учрежденное после убиения Императора Александра II конспиративное аристократическое сообщество для борьбы с революционерами, существовавшее в 1881-1882 гг. Цель ее учреждения зафиксирована в официальном документе: «Доведенная до отчаяния ужасными преступлениями группа мужественных добровольцев решила организовать с оружием в руках, тайный крестовый поход против врагов порядка. Целью этого похода было вырезать анархистов, род тайных судилищ в средние века»[58].
«Набольшим» в «Священной Дружине» был генерал-адъютант гр. И.И. Воронцов-Дашков (1837-1916), в 1881-1897 гг. министр Императорского Двора и Уделов, а в 1905-1915 гг. – Кавказский наместник.
Сравнительно молодой Витте был не только причастным к созданию Дружины, но едва ли не главным ее организатором. «Витте принадлежит идея пресловутой дружины против нигилистов, – занес в дневник под 28 февраля 1893 г. А.С. Суворин. – Он приезжал сюда тогда из Киева и высказал это Воронцову-Дашкову. Идея иезуитская» [59].
«Единственное средство борьбы с террористами, – писал он дяде ген. Р.А. Фадееву, – это – создание общества по подобию террористических обществ, для борьбы с ними теми же средствами, какие пускают в ход террористы. Это должно быть общество преданных Государю лиц, которые были бы готовы отвечать на действия террористов такими же действиями по отношению к ним самим, в случае их покушений, – совершать покушения на них, в случае совершения террористами убийств – убивать их. А полиция ничего не будет в состоянии одна сделать с революционерами»[60].
Сообщество, поставившее своей целью оградить Монархию от угрожавшей ей опасности, делало это своеобразными средствами, получившими впоследствии название «провокация». «…В основу деятельности “Священной Дружины”, – пишет специально исследовавшая ее деятельность и состав Л.Т. Сенчакова, – была положена идея мистификации, стремление сбить с толку революционные организации, натравить их друг на друга, посеять взаимное недоверие» [61]. Носившую такой характер издательскую деятельность «дружинников» осуществлял главным образом С.Ю. Витте. Достоверно известно, что Дружина финансировала в Женеве издание таких газет, как «Вольное слово» и «Правда». С первой из них связывали т.н. Земскую лигу, инспирировавший «конституционалистское течение» и одновременно украинофильство[62]. Вторая была «ультратеррористической, призывавшей к революционным действиям и террору не только в России, но и чуть ли не во всем мире»[63].
«Правду» редактировал некий Иван Климов. В сей газете Царь «именовался не иначе, как “коронованный тромбонист”, и Климов запрашивал на потеху публике: “говорят, что Александр III последнее время особенно занят разучением на тромбоне похоронного марша. Уж не инстинктивное ли это предчувствие?” “Царь-Митрофанушка”, “Немазаный истукан”, – так называли в “Правде” Царя и рассказывали о том, что он с перепугу целый день пьет водку, а в Александро-Невскую Лавру его могли отвести, только уложив пьяным в карету. Как-то на пути царского поезда неправильно поставлена была стрелка, и поезд едва не потерпел крушение. Царь отделался испугом. “Дуракам – счастье”, – кратко заметила по этому поводу “Правда”. Не щадили и Царской Семьи»[64].
Порой было неясно, где кончается провокация и начинаются собственные взгляды Витте.
Агентом «Священной Дружины», довольно часто наведывавшимся в Женеву наблюдать за работой прессы, был человек под кличкой «Антихрист». Как установлено недавно, им был Витте[65] (справа — карикатура на Витте 1905 года, основателя партии «октябристов» — после подписания 17 октября 1905 г. манифеста о создании Думы). Как будто антигерой, сошедший со страниц последних романов отошедшего незадолго перед этим в мир иной Ф.М. Достоевского…
Уже сегодня совершенно ясно, что деятельность Витте в этом тайном сообществе отличалась многообразностью. Будучи «братом» под № 113, он возглавлял «пятерку», был главным по Киевскому району, принимал активное участие в литературно-провокационной кампании «Священной Дружины» [66].
Именно с тех пор для достижения нужных ему целей Сергей Юльевич стал широко пользоваться инспирированными им статьями в газетах[67].
Еще более важной была другая связь, о которой в 1913 г. поведал к тому времени оставивший службу в Охранном отделении (в котором занимал высокие посты) Л.П. Меньщиков: «У Священной Дружины было несколько услужливых перьев: штатный “писатель” (доносов, главным образом) К.А. Бороздин, а затем бывший сотрудник газет “Новости” и “Русский еврей”, а впоследствии – начальник секретного отделения Священной Дружины П.И. Рачковский…»[68]. «Давнишние, старые связи» Витте с Рачковским отмечал и начальник С.-Петербургского Охранного отделения ген. А.В. Герасимов[69].
Петр Иванович Рачковский(1851-1910) – происходил из дворянской семьи почтмейстера Дубоссарского уезда Херсонской губернии, по происхождению поляка-католика. Получил домашнее образование. Мелкий чиновник почтового ведомства (1867). Чиновник канцелярии Одесского градоначальника, прикомандированный в распоряжение Одесского полицмейстера (1869). Чиновик канцелярии Варшавского губернатора (1873). Служил чиновником в Калише, Ковно, Пинеге Архангельской губернии. Уволен с причислением к Министерству юстиции (1878). Был известен либеральными настроениями и обширными знакомствами с социалистами. В Петербурге был домашним воспитателем в семье ген.-м. И.В. Каханова (1878). Арестован в связи с подозрением в укрывательстве террориста польского шляхтича Л.Ф. Мирского после покушения на шефа жандармов Д.Р. Дрентельна (весна 1879). Выпущен после дачи им подписки о сотрудничестве с III Отделением. Сотрудничал в газете «Русский еврей». Разоблачен как двойной агент тайным агентом «Народной воли» секретарем III Отделения Н.В. Клеточниковым (авг. 1879). Служил чиновником Министерства юстиции в Вильне, а с конца 1882 г. – в Охранном отделении в Москве. Зачислен в штат Министерства внутренних дел. Назначен заведующим заграничной агентурой Департамента полиции в Париже (1884).
Впоследствии Витте втянул Рачковского в свои аферы, связанные с привлечением в Россию иностранного капитала[70].
Хотя Император Александр III в конце 1882 г. и распустил Дружину, однако среди тех, кто впоследствии сделал сколько-нибудь значительную служебную карьеру, оказалось немало ее членов. Не был исключением и Витте: «он своею деятельностью в “Дружине” обратил на себя внимание и установил связи, которые в конечном итоге привели его на министерский пост»[71].
Один малоизвестный аспект, связанный со «Священной Дружиной», поведал 6 июня 1951 г. писатель и масон Марк Алданов в письме другому вольному каменщику (потомку двух декабристов) А.В. Давыдову: «Как курьез (и малоизвестный), сообщу Вам, что еврейские миллионеры давали деньги, лет 70 тому назад, и контрреволюционной “Священной Дружине”. Она получила немало денег от барона Г. Гинцбурга, от Полякова и от киевского сахарозаводчика (моего деда по матери) Зайцева, который давал деньги на это Витте… Кажется, финансировал “Священную Дружину” и еще один еврей: Малькиель, но я в этом не вполне уверен» [72].
Имя бар. Горация Гинцбурга (слеваа) действительно значится в списке членов «Священной Дружины»[73].
Что же касается упомянутого Зайцева, то им оказался Йона Мордкович Зайцев (?-1907, на фото справа) – хасид, основатель в Киеве небезызвестного кирпичного завода, на котором 12 марта 1911 г. был убит отрок Андрей Ющинский. Йоне Зайцеву наследовали сыновья Марк (?-1930) и Давид (1861-1936). Интересно, что исследователи того громкого дела ни словом не обмолвились о том, что Зайцевы были известны, главным образом, в качестве богатейших сахарозаводчиков, обладавших обширными связями.
Именно юридическая неприкасаемость их со стороны русского истеблишмента позволило одному из адвокатов Менделя Бейлиса (слева) на процессе в Киеве, О. Грузенбергу открыто издеваться над русским судом: «Если вы считаете, что молельня должна строиться на христианской крови, если вы считаете, что для молельни принесли в жертву и замучили несчастного мальчика, что же вы молчите… Тогда ищите того, кто строил молельню, для кого была эта молельня… Вы видели этого человека… Это Зайцев, сын старого Зайцева, миллионер, он строил её… почему же он не сидит здесь, строитель этой молельни… У вас, русской власти и правительства, достаточно власти, достаточно мощи, чтобы не останавливаться ни перед богатством, ни перед положением, ни перед чем…»[74].
Иными словами в лицо судьям было брошено: руки коротки!
Остается дать краткую справку об авторе письма – писателе М.А. Алданове. Настоящая его фамилия была Ландау. Он был сыном Александра (Израиля) Марковича Ландау и Софьи (Шифры) Ивановны – дочери Йоны Мордкова Зайцева. Женой Алданова была двоюродная его сестра – Татьяна Марковна (?-1968), дочь Марка Зайцева. Таким образом, киевский сахарозаводчик приходился дедом и писателю и его жене. В Киевском деле 1913 г. были замешаны его мать, отец и дядя.
Странная, следует признать, была эта «Священная Дружина, на которую щедро жертвовали такие люди. Очень странная…
ПУТЬ ВО ВЛАСТЬ
Известный русский общественный деятель, депутат Государственной думы А.С. Шмаков, объяснявший головокружительную карьеру С.Ю. Витте его определенными «связями и симпатиями», отмечал следующие ее вехи: «Уже в молодости Витте был обласкан еврейскою семьею Рафаловичей в Одессе и определен на службу в управление Юго-Западных железных дорог, где, между прочим, сподобился титула “герцога Тилигульского” – за катастрофу с воинским поездом, происшедшую от развала насыпи через речку Тилигул. Сколько помнится, Витте был тогда начальником движения, а в Каменец-Подольском окружном суде даже производилось дело…»[75].
Банкирский дом «Рафалович и Ко» был открыт в Одессе в 1833 г. Основатель дела Ш. Рафалович был известен тем, что поставлял Русскому флоту непригодную парусину. Принял православие с именем «Федор». Дом находился в тесных отношениях с Лондоном, Парижем и Петербургом. В 1891 г. в результате неудачной совместной аферы Рафаловича и председателя Департамента государственной экономии Государственного Совета А.А. Абазы едва не обанкротился. После удачного шантажа Рафаловичем этого крупного чиновника, сообщившего ему детали совершенно секретной биржевой операции Министерства финансов, дело было улажено. Причем, активную роль в этом играл министр финансов И.А. Вышнеградский. Один из Рафаловичей (Георгий), наполовину одесский, наполовину французский еврей, родившийся в 1880 г., с 1906 г. жил в Англии, где финансово поддерживал известного сатаниста Алистера Кроули. Впоследствии этот представитель семьи Рафаловичей усиленно пропагандировал т.н. «украинскую независимость»
Что касается Общества Юго-Западных железных дорог, то его в то время возглавлял владелец крупной банкирской конторы в Варшаве И.С. Блиох (1836-1901). Начал он свою карьеру мелким железнодорожным подрядчиком, однако вскоре, перейдя из иудаизма в кальвинизм, сильно разбогател, превратившись в крупного дельца. «Иван Станиславович» был инициатором и крупным акционером крупных железнодорожных обществ: Петербург-Варшава, Либаво-Роменской, Киево-Брестской, Ивангород-Домбровской, Лодзинской и Тираспольской железных дорог. Наряду с Варшавским коммерческим банком, основал Варшавское общество страхования от огня, Кредитное общество и др. В 1877 г. был назначен членом Учредительного комитета Министерства финансов. Жил он в Варшаве, делами же фактически руководил вице-председатель правления, известный математик И.А. Вышнеградский, являвшийся, по определению С.Ю. Витте, «приказчиком» варшавского еврея. С тех самых пор завязываются тесные связи Сергея Юльевича с Вышнеградским, имевшим прочные связи положение в предпринимательском мiре.
В январе 1887 г. И.А. Вышнеградский был назначен министром финансов. Вскоре, по рекомендации министра, С.Ю. Витте был назначен директором Тарифного департамента.
Силовые линии международного финансового капитала сопрягались с очертаниями будущих военных союзов. «…Экономическая политика Вышнеградского, – подчеркивают исследователи, – способствовала решению одной из важнейших задач… – сближению с Францией. В 1889-1891 гг. на парижской бирже была произведена конверсия русских процентных бумаг на сумму в 1,7 млрд. руб. В результате был заложен экономический фундамент под здание политического и военного союза России и Франции. В августе 1891 г. было заключено общеполитическое соглашение между двумя странами, а в августе 1892 г. генералы Н.Н. Обручев и Р. Буадефр подписали военную конвенцию»[76].
Таким образом, эти финансовые операции Вышнеградского на Парижской бирже означали привязку России к Франции. С течением времени нить эта крепла, превратившись, в конце концов, в экономическую удавку, означавшую серьезную зависимость России от Франции не только в политическом, но и военном отношении.
Что касалось С.Ю. Витте, то, будучи ближайшим сподвижником (и преемником) И.А. Вышнеградского, он не мог не участвовать в этой имевшей огромные мировые внешнеполитические последствия операции своего патрона. Тем замечательнее вот эти строки из его письма кн. В.П. Мещерскому (Сергей Юльевич отлично знал, что кому должно/можно писать): «Боже, Царя храни и Марсельеза – это Христос Воскресе, распеваемый в синагоге. Для всякого француза наше Самодержавие есть варварство, а наш Царь есть деспот. Для нас их пресловутое egalité, fraternité и прочее есть реклама банкира Блока, печатаемая ежедневно во всех русских газетах. Французский парламент есть кощунство над здравым смыслом и колоссальнейший самообман»[77].
Осенью 1892 г., незадолго до того, как И.А. Вышнеградского хватил удар, закончившийся смертью последнего и водворением на его место протежируемого им последние годы С.Ю. Витте, Император Александр III предъявил ему записку И.Ф. Циона (1835-1912, слева), профессора Петербургского университета и Медико-хирургической академии, агента Министерства финансов в Париже.
В первую минуту сам он даже не нашелся, что сказать: «Судя по видимости – доказательство несомненное, но я убежден, что здесь есть какое-то недоразумение»[78].
В записке говорилось о том, что И.А. Вышнеградский, осуществляя последний займ, взял от Ротшильдов взятку в 500 тыс. фр. К записке прилагалась копия из книг Ротшильда. Эта операция, по словам Витте, «была сделана группой банкиров, во главе которых стоял Ротшильд; это была первая операция, сделанная Ротшильдом после долгого периода времени, в течение которого Ротшильд не хотел делать с Россией операций вследствие еврейского вопроса» [79]. Но на повестке дня стоял вопрос о том, чтобы покрепче привязать Россию к Франции в противостоянии ее Германии, и деньги тогда России решили дать.
«Ротшильд начал вести переговоры, – писал С.Ю. Витте, – прислал сюда поверенного; другие парижские банкиры, которых Ротшильд взял в свою группу, точно так же прислали своих представителей. Переговоры велись с Вышнеградским… Когда переговоры пришли уже к концу… Вышнеградский позвал к себе [директора С.-Петербургского международного банка В.А.]Ласкина и [банкира А.Ю.]Ротштейна и вдруг им говорит: “…Эта операция, конечно, будет очень выгодна для банкиров, и я считаю, что консорциум, который будет делать заем, должен был бы мне уплатить комиссию в 500 тыс. франков”. …Ротшильд согласился, да он и не мог не согласиться, и поставил 500 тысяч франков на счет русскому министру финансов»[80]. Далее, однако, по утверждению Витте, эти деньги были якобы распределены между иностранными банкирами, которым Ротшильд отказал в сотрудничестве. Верить приходилось только на слово, ибо, хотя какие-то расписки и были представлены, Государь остался этим недоволен. Вышнеградский вскоре скончался. Бумаги с компроматом остались у Витте и, по его словам, потом, когда он покидал пост министра финансов, он их уничтожил[81]. Как говорится, концы в воду.
О возмутителе спокойствия, разумеется, не забыли. Уже в начале следующего Царствования, в 1895 г. за критику валютной реформы С.Ю. Витте И.Ф. Цион был лишен русского подданства и права на пенсию. Но и последний не сдавался, опубликовав в 1896 г. две брошюры: «Куда временщик Витте ведет Россию?», «Витте и его проекты злостного банкротства». Цион обвинял Вышнеградского и его преемника Витте в хищениях, финансовых злоупотреблениях, а также в составлении дутых бюджетов.
«Г. Витте, – предупреждал Цион, – с племенем Рафаловичей… фатально ведет Россию к финансовой катастрофе…»[82] (При этом, заметим, сам И.Ф. Цион был евреем.)
На публичные обвинения Витте ответил регулярной слежкой за Ционом, осуществлялась которая через П.И. Рачковского[83]. В собранных в Министерстве внутренних дел материалах для проведения в 1903 г. следствия по противоправным деяниям Петра Ивановича особым пунктом значилось: «Сведения об услугах, оказанных Рачковским без ведома своего начальства министру финансов, по делу о краже у известного Циона документов, относящихся к финансовым делам»[84]. Сообщив одному из осведомителей адрес Циона, Рачковский велел выкрасть документы[85].
Впоследствии Сергей Юльевич патетически писал о долголетней службе Императорам Александру III и Николаю II, при которой приходилось жертвовать «и своим благополучием, и своими материальными средствами, и своею жизнью для Них и для Родины»[86]. Однако никакими трескучими фразами было не прикрыть того, что знали в то время многие: честность С.Ю. Витте, как и его учителя И.А. Вышнеградского, у современников была под большим сомнением[87].
«На днях умер Вышнеградский, – занес в дневник в марте 1895 г. многознающий А.А. Половцов, – олицетворение грустных годов Царствования Александра III. То был человека, чрезвычайно богато от природы одаренный, но лишенный всякого нравственного чувства и преследовавший в жизни почти исключительно одну наживу. Сын бедного священника, начав карьеру с преподавания математики за крайне умеренную плату, он оставляет многомиллионное состояние, нажитое всякого рода мошенничествами сначала при подрядах по артиллерийскому ведомству, потом при управлении Юго-западными железными дорогами и, наконец, при всякого рода конверсиях и самых разнообразных денежных биржевых операциях под ведением его как министра финансов…
Вышнеградский, проходя темную дорогу к власти и почестям, нажил тесные связи с сомнительными личностями и остался до конца дней своих в зависимости от подобного рода связей. Около него грела руки шайка негодяев, с которыми он должен был считаться, опасаясь скандалов…
Назначение Вышнеградского министром финансов было поворотною точкою в приемах Царствования Александра III. Оно ознаменовало исчезновение преклонения пред существовавшими порядками и общественным характером состоявших во власти людей. То был первый пример бесцеремонного возвеличения темного человека по каким-то темным интригам. Это разнуздало политические аппетиты разных пронырливых негодяев, которые стали успешно ломиться в недоступные им дотоле двери пользовавшихся еще некоторым уважением учреждений»[88].
Витте, — выкормыша Вышнеградского, — образовавшаяся в Петербурге «Лига защиты добрых нравов» в письме, направленном Государю Александру III, также обвиняла во взяточничестве [89]. (Этот промысел он не оставил и впоследствии: установлено, например, что Витте, через секретную агентуру Департамента полиции, состоял в небескорыстных связях с английскими капиталистами[90])
Тогда, в 1892 г. Витте готовился к самому худшему. По его словам, он был готов даже «подать в отставку и вернуться к своей частной деятельности»[91]. В те дни он публично, в одном из столичных салонов, заявил о предстоящей отставке и одновременно о полученном приглашении занять место председателя правления с огромным по тем временам окладом 200 тысяч рублей[92]. Получил он его от председателя правления С.-Петербургского Учетно-ссудного банка иудея Я.И. Утина, сыновья которого были ближайшими сотрудниками известного революционера-анархиста М. Бакунина и одновременно находились в тесном общении с Карлом Марксом.
Но кривая, как говорится, вывезла: Вышнеградский и Витте остались на своих местах. «Теперь, – по словам историков, – в их руках оказались все нити управления экономикой, финансами и транспортом»[93].
Между тем не следует преувеличивать преданности С.Ю. Витте своему благодетелю И.А. Вышнеградскому. Выгораживая его перед Государем, Сергей Юльевич заботился, прежде всего, о самом себе. Как только подвернулся удобный случай, в «Московских ведомостях» появились, инспирированные «благодарным учеником» сенсационные корреспонденции из столицы о неизлечимой болезни Вышнеградского, страдающего ярко выраженным параличом головного мозга, в связи с чем пребывание его во главе Министерства финансов вряд ли возможно. Несомненно, что эти статьи сыграли свою роль в наступившей развязке. 30 августа 1892 г. С.Ю. Витте занял освободившееся министерское кресло, а подавший в отставку И.А. Вышнеградский 25 марта 1895 г. благополучно скончался. Остается заметить, что все участники той газетной кампании были щедро вознаграждены заказчиком[94].
Продолжение следует
