Несколько об английских причудах.

опять эти «мелкобритые»

Ladies and gentlemen...  худ.Joseph Christian Leyendecker

Шик, аристократизм, интеллигентность, светскость, высшее общество… Как часто эти столь различные понятия становятся синонимами! И в то же время служат тому, чтобы провести четкую разделительную черту между аристократами и богатыми выскочками, хорошим вкусом и дурным, стильным и просто модным. В Англии это больше чем наука. Во всяком случае – очень сложная наука, не постигая которой трудно понять страну.

    В последнее время ходовое в Англии слово «posh» (пош), что значит  “шикарно” или “круто”, приобрело особую актуальность. Лингвисты и журналисты пытаются определить, когда и по отношению к кому можно употреблять этот расхожий термин. Есть ли основания объединять этим понятием всех, кто старательно имитирует протяженный звук “уай” в ежегодном рождественском обращении королевы Елизаветы II к нации, получил образование в колледже в Итоне, обладает членской карточкой привилегированного клуба и заказывает дамские сумочки от “Гермеса” или “Луи Вуиттон”.

    Или есть другие “родовые” признаки, о которых век назад и слыхом не слыхивали. Одна из самых ярких “звездных” пар, кумиры современного поколения британцев – бывшая солистка поп-группы “Спайси герлз” Виктория Адамс и ее супруг – капитан сборной Англии по футболу Дэвид Бекхэм. Виктория в бытность свою взяла сценический псевдоним Пош-Спайс, буквально сделав его синонимом “пош”-шика. Более чем скромные голосовые данные не помешали ей вырваться со временем на пьедестал, испытать свои силы в литературе и завоевать если не популярность, то широкую известность. Мастерство на поле и привлекательность позволили Дэвиду установить свою личную планку популярности еще выше. Задолго до чемпионата мира по футболу 2002 года Бекхэм стал одним из законодателей молодежной моды. Единственный гол, забитый в ворота аргентинцев с пенальти, возвел его в категорию национального полубога, футбольного короля. Если зрелые спортивные комментаторы, говоря о нем, изредка позволяли себе легкий смешок, то молодые британцы “коронуют” Дэвида без малейшего признака иронии.

    Многие не без оснований полагают, что принадлежность к “пош” определяется по произношению. Дети недоумевают, почему их отец вопреки правилам нарочито тянет “мандии”, “фрайдии” (понедельник, пятница) вместо “манди” и “фрайди”. Но при этом говорит правильно “тудей” (сегодня). “Да потому что в молодости я специально приобрел такое произношение, которое звучало “пош”. А быть “пош” – это круто”, – отвечает папа. Составители “Оксфордского словаря английского языка” сейчас уже склонны признавать право такого произношения на существование. Правда, в большинстве случаев они ставят его на второе место после классического варианта.

https://www.youtube.com/watch?v=hyniBYvHOy0 — Истинное лицо англо-саксонской элиты -А.И.Фурсов

    Когда на вывеске в традиционной английской пивной (паб) красуется название блюда “Пош-нош”, ваc охватывает трепет в предвкушении получить одно из самых эксклюзивных угощений – крошечные котлетки и ломтик шоколадного пирога. Однако мало кто подозревает, что “любимое лакомство знати” продвинула на рынок американская компания, которая выпускает ароматизаторы для ванных комнат и туалета под рекламным лозунгом “добавим шика сантехнике”. Таким образом, термин “пош” стал формой вульгарности.

    Этот процесс называется в Англии еще абсорбацией-узурпацией. В первой половине ХIХ века великий архитектор Чарльз Фаулер создал здание Большой консерватории с оригинальным по тем временам куполом из стекла. Позднее эта идея нашла свое “воплощение” в оранжерейного типа пристройках к современным загородным домам британцев. Новаторство превратилось в безвкусное излишество. 

    Исполнители модной нынче музыки в стиле “рэп” и подающие надежду актрисы показываются на публике в гроздьях шикарных ювелирных украшений, а англичане старой закваски сетуют, что выставка сокровищ королевы именно поэтому сейчас производит далеко не столь потрясающее впечатление, как 20 лет назад: обесценилось само представление о сокровищах. Поставщик двора Ее Величества королевы Елизаветы II и ее супруга герцога Эдинбургского – знаменитый магазин “Хэрродз” на Найтсбридж в Лондоне ранее не нуждался в саморекламе. Гербы представителей дома Виндзоров, красовавшиеся над входами в здание, служили надежнейшей гарантией качества. Но и “Хэрродз” ныне уже не тот, жалуются англичане. Что теперь можно приобрести в этом магазине? Фигурки медведя в форме Бифитра с магнитами, чтобы вешать на холодильник, подарочные наборы мармелада в крохотных баночках (не хватает даже на один крекер) или огромные флаконы самых дорогих духов. Да еще этот неприятный осадок в душе после скандала, поднятого владельцем магазина “Хэрродз” – египетского миллионера Мухаммеда аль-Файеда, который прямо обвинил королевскую чету в смерти сына Доди и принцессы Дианы в автокатастрофе в Париже в 1997 году.

    Впрочем, сказанное вполне можно отнести к стариковскому брюзжанию – мол, в наше время трава росла гуще и солнце светило ярче. Засим вернемся к этимологии слова “пош”. Как признают лингвисты, происхождение термина весьма туманно. Согласно одной версии первоначально это слово означало буквально “слякоть”, “грязь”. Согласно второй – «POSH» – это аббревиатура выражения “Первая часть пути по левому борту, вторая – по правому” («Port Out, Starboard Home»). Оно красовалось на билетах первого класса для пассажиров, которые плыли по маршруту Саутгемптон – Бомбей – Саутгемптон. Считалось, что самые красивые виды по пути в Индию открывались из кают, расположенных по левому борту судна. А при возвращении на родину качка менее всего чувствовалась в каютах по правому борту. Только привилегированная публика могла себе позволить такие билеты. Эксперты, однако, склонны не слишком полагаться на такое объяснение, так как в архивах судоходных компаний Британии так и не удалось найти ни одного экземпляра этих билетов.

    Большинство специалистов сходятся во мнении, что “пош” происходит от римского слова “половина”, которое использовалось сугубо для обозначения некоторых понятий в сфере обращения денег. Словарь английского слэнга 1890-х дает этот термин в значении “денди”. Таким образом, понимать “пош” можно двояко – либо “человек с деньгами”, либо “показная роскошь”.

    Строго говоря, можно поспорить, можно ли английскую знать считать чистой аристократией. Ведь ее история слишком тесно переплеталась с жизнью третьего сословия и пережила немало пертурбаций. Достаточно отметить, что в Великобритании сейчас трудно отыскать более десяти семейств, чью родословную можно без помех проследить до момента, предшествующего нормандскому завоеванию. Плюс продажа званий и титулов, расширение института пэрства за счет банкиров, промышленников и политических деятелей, компенсация потери богатств за счет “женитьбы на деньгах”, существование интеллектуальной элиты и слоя джентри (семьи, безбедно живущие в деревенских поместьях, род которых продолжается несколько столетий). Все это обусловило необходимость искусственного сохранения влияния переродившейся аристократии, что и было достигнуто, как полагают некоторые социологи, культивированием традиционного английского снобизма и подспудной рекламой внешних признаков элитарности. Привилегированные места обитания, школы, колледжи, званые обеды, закрытые клубы и многое другое – из той же серии.

    В 1990-х годах “лакмусовой бумагой” сливок британского общества являлись парикмахеры или, как здесь принято выражаться, стилисты по прическам. Визита к таким виртуозам, как Ники Кларк (персональный стилист герцогини Йоркской), Джемиме Хан и Тане Стрекер, добивались по три месяца. И то такая продолжительность пребывания в очереди была настоящей удачей. Сейчас “осада” хорошего стилиста занимает от силы полтора месяца. Если вы получаете приглашение всего через несколько дней или недель подстричь и уложить волосы так, чтобы не было стыдно показаться в ресторане “Ритц”, значит, вы, милочка, стоите не в “той” очереди.

    Ныне хранителями символических ключей от входа в элитные салоны и закрытые клубы являются мастера пластической хирургии. На Вимпул-стрит практикует во всех отношениях очаровательный месье Себаг. За достойную плату (от 300 фунтов стерлингов и выше; верхнюю планку вы узнаете только в кабинете) он делает всего один магический укол, который “замораживает” мускулы лица и сглаживает морщины или, наоборот, увеличивает объем губ и делает кожу щек бархатистой, как персик. Список очередников на прием к доктору длиннее, чем очередь в кассу на Лестер-сквер в день премьеры фильма “Человек-паук”. Когда вы приходите точно в назначенное время, вполне может оказаться, что ждать придется еще часа три. Естественно, действует закон “черного хода” – знакомые хирурга или знаменитости принимаются вне очереди.

    Непременной частью принадлежности к высшим слоям общества является индустрия моды. Список претендентов на последнюю модель дамских туфель на высоких каблуках от Гуччи (310 фунтов стерлингов за пару) насчитывает 60 с лишним имен. Запись желающих приостановлена – мы заказали лишь 12 пар, важно объявляет продавец бутика в Лондоне. Особо нетерпеливым мягко рекомендуется направить заказ в Париж или Милан. Стоило топ-модели Кейт Мосс показаться в изящном кепи от Маргарет Хоуэлл на некоем мероприятии для избранных на Слоун-сквер, как число готовых умереть за возможность приобрести этот головной убор в магазине “Харви Николс” увеличивается до 150 человек.

    Почему бы просто не заказать сразу много, чтобы люди не ждали зря, спросите вы. Да потому, что никто не купит вещь, если ее может носить каждый встречный. Дефицит – великая вещь и двигатель высокой моды. Даже если его нет, то его надо создавать. Ведущая телепрограммы Би-би-си “Чего носить не надо” Тринни Вудалл не без оснований утверждает, что списки ожидания изобретены нарочно. Приемы стары как мир. Например, бутик специально заказывает ограниченное количество экземпляров одной модели. Или перечень особо модных в этом сезоне новинок отсылается для ознакомления сначала известным людям. Пока они выскажут свою волю и купят, очередь уже сформировалась. Ждать “гвоздь” сезона до следующего года абсурдно. Такова планида обычных клиентов. Привилегиями пользуются лишь особые покупатели, способные оставлять в магазине изрядную сумму хоть каждый день. Возьмем, например, сумочку от “Гермеса” за 2200 фунтов стерлингов. Она делается из тысячи различных по своей форме лоскутков кожи. В каждом случае конфигурация отрезков разная. Поэтому двух совершенно одинаковых сумочек этой модели просто не существует. Купить ее в порядке очереди может богатый человек, а без очереди – только очень богатый человек, да еще и со связями. Согласитесь, что одновременно быть в курсе новинок моды и являться особым покупателем во всех бутиках Лондона весьма трудно. Поэтому надо иметь знакомых, которые вовремя оповестят, возьмут под крыло, представят, подведут, замолвят словечко. 

    Куда более абсурднее – ситуация с оперой и частными клубами. Знатоки утверждают, что членства в них можно ожидать до смерти. Вступления в “Глиндербон опера хауз” добиваются более 7 тысяч человек. И дело не в том, сколько это стоит. Годовой взнос с человека составляет всего 124 фунта стерлингов. Просто членский состав строго ограничен. Приходится ждать, пока кто-нибудь не уйдет в отставку или не покинет этот мир. А это происходит в среднем один раз в 25 лет. Клуб “Херлингэм”, занимающий 42 акра земли на западе Лондона, просто идеален для жителей столицы, предпочитающих в свободное время играть в теннис, плавать или потягивать коктейль в обществе таких знаменитостей, как солист группы “Джемирокуай” Джей Кей. Однако вступить в клуб обычный человек имеет шанс не раньше чем через 10-12 лет. Список претендентов на вступление насчитывает около четырех тысяч имен. Из всех, кто подал заявку на получение членской карточки в 1990 году, своего добились только 39 человек. Да и то лишь в январе текущего года. В списке очередников крикетного клуба “Мэрилбон” 9000 имен. Сюда вы сможете попасть лишь через 18 лет. Счастливчики платят годовой взнос в размере 300 фунтов стерлингов, который дает им право носить цвета клуба и присутствовать на всех первенствах по крикету. Время от времени учредители выбирают почетных пожизненных членов. Стать таковым значит попасть в состав клуба без всякой очереди. Что для этого надо сделать, спросите Вы. Подобной чести удостоился один очень богатый человек, который безвозмездно выделил порядка 2 миллиона фунтов стерлингов на строительство трибун на стадионе, где проводятся матчи по крикету. А бывшему премьер-министру Великобритании Джону Мейджору пришлось остаться в общей очереди.

    Свои собственные списки претендентов на поступление имеют все привилегированные школы-интернаты. Каждый англичанин, которому хочется, чтобы его ребенок в будущем имел вес в обществе, стремится отдать его в те школы, за которые говорит одна дата основания – Вестминстер (1560), Винчестер (1382), Итон (1440), Сент-Полз (1509), Харроу (1571) или Чартерхауз (1611). Плата за обучение, которая может достигать 6 тысяч фунтов стерлингов за семестр, претендентов, вернее их родителей, не останавливает. 

    В Итон, например, обычно хотят поступить до тысячи мальчиков при лимите 250-260 мест. Примерно 300 претендентов отсеиваются еще до собеседования. Успешно их проходят более 200 подростков. Наличие конкурса и списков заставляет родителей начинать беспокоиться о поступлении как можно раньше. Например, в колледже Мальборо регистрация для мальчиков открыта до 2006 года, а для девочек уже закрыта вплоть до 2009 года. Девочки зачисляются в этот колледж в 13 лет. Если ваша дочь сейчас старше 6 лет и она еще не внесена в список претендентов на поступление, значит у нее уже нет никаких шансов. В случае подготовительных школ родителям желательно начинать подготовительную кампанию прямо с момента рождения ребенка.

https://www.youtube.com/watch?v=i3WHkjylgS4

Всë, что нужно знать о британской элите (О. Яновский, А. Фурсов)

    Начальное образование – это этап, в котором наиболее отчетливо проявляется социальное расслоение британского общества. В привилегированной школе прежде всего вас учат правильному классическому языку. В Англии, как ни в одной другой стране мира, уделяют огромное внимание произношению. Ибо здесь речь отражает ваш статус, происхождение, пол и является своего рода визитной карточкой. Один акцент открывает двери в высшее общество, другой – служит причиной уничижительного отношения. Одна моя знакомая по имени Элспет с горечью вспоминала о первом уроке, который она получила в школе-интернате и который запомнился на всю жизнь. Элспет из простой семьи и 20 лет назад в связи с переездом попала в публичную школу. Учительница попросила ее встать и прочитать абзац из учебника. На первой фразе классный наставник прервала девочку и сказала, что в стенах данного образовательного учреждения ей не следует открывать рот до тех пор, пока она не научится произносить правильно слова. Остальные школьницы, оказавшиеся из семей банкиров Сити, стали всячески издеваться над Элспет.

    Другую, не менее печальную, историю рассказала мне знакомая англичанка по имени Саша. Благодаря образованным родителям она с детства говорила на классическом английском языке. Попав в обычную государственную школу (бесплатную), она стала объектом постоянных насмешек и оскорблений со стороны других учеников, которые говорили на слэнге. В итоге пришлось освоить второй акцент. В современном английском обществе двойной (или скользящий) акцент стал очень распространенным явлением. Ранее опытные языковеды могли четко определять место человека в социальной иерархии по его речи. Сейчас эксперты делают ошибки в большинстве случаев. Почему? Потому что в одной среде человек говорит правильно и чисто, а в другой – допускает употребление просторечных конструкций. Например, премьер-министр Тони Блэр на Даунинг-стрит, 10 на вопрос журналистов отвечает утвердительно “о да, конечно”, а в беседе с избирателями округа Седжфилд может запросто сказать “ага”. Только глава правительства делает это вполне с определенной целью – во избежание повторения судьбы кандидата в парламент от консерваторов Джакоба Рис-Мога. Тот провалился на выборах только потому, что избирателям не понравилось его чересчур снобистское произношение. Саша выбирает правильный или уличный вариант речи, чтобы не выглядеть белой вороной среди друзей.

    Англичане сами признают, что систематизировать все существующие акценты крайне трудно. Знакомый мне начинающий актер Дион может говорить как Маргарет Тэтчер – классическое консервативное произношение, как деятель искусств и как представитель низших слоев общества. Образованные люди называют обычно консервативный английский (как говорит королева), современный правильный английский (как говорят теле- и радиокомментаторы), сельский (лидер палаты общин Робин Кук) и вариант, на котором говорят жители Ливерпуля и Бирмингема. Существует и более простое разделение на две категории – классический акцент и простонародный. Носители первого делают все, чтобы отличаться от низшего сословья. Например, вводят несуществующие гласные и выделяют согласную “эйч”, которую “проглатывают” кокни.

    Следует сказать, что мода на привилегированный акцент возникла сравнительно не так давно. В 1750 году образовательные центры Оксфорда, Кембриджа и Лондона объявили себя законодателями правильного произношения. Между тем знаменитый английский мореплаватель сэр Фрэнсис Дрейк говорил с девонским акцентом (от названия графства Девон), речь короля Якова I отражала его шотландское происхождение, многие монархи имели немецкие корни. В целом нормы правильного произношения были окончательно установлены в XIX веке, в эпоху королевы Виктории. 

    Система публичных школ-интернатов упрочила правила, а сформирование империи способствовало распространению этих правил в мире. Ныне, если верить специалистам, ситуация кардинально изменилась. Положение, при котором 5 процентов населения фактически диктовали языковые правила всей стране, вошло в противоречие с принципами демократического общества. По данным автора “Кембриджской энциклопедии английского языка” профессора Дэвида Кристэла, количество говорящих с “пош”-акцентом сократилось вдвое и постоянно уменьшается. Представители молодой волны “сливок общества” переходят на все более популярную смесь классического английского и кокни, характерную для современного поколения британских ведущих теле- и радиопередач. Институт кадров и развития в 1997 году провел исследование, в ходе которого объяснялось, как тот или иной диалект может способствовать успеху в определенной профессии. Так, шотландцам рекомендовалось заниматься продажей мобильных телефонов, машин и банковским делом, но ни в коем случае не издательством. Авторы исследования объяснили причины широкой популярности в Британии голливудских боевиков, где злодеи, как правило, говорят, как истинно английские джентльмены.

    Казалось бы само понятие элитности в языке должно было исчезнуть. Однако связанные с этим предрассудки имеют место быть. Ради любопытства местные психологи попросили участников одного эксперимента выразить мнение, какой из обладателей нескольких акцентов более склонен совершить преступление. Для наглядности людям дали послушать несколько записей голосов. Человек, говоривший на классическом английском, не был назван ни разу. А теперь представьте, к чему приводит подобная условность во время судебного разбирательства. По мнению экспертов, в Англии акцент значит гораздо больше, чем цвет кожи. Дети выходцев из Африки, усвоившие “пош”, обычно сталкиваются с меньшими проблемами, чем белые, выросшие в среде кокни. Лингвисты не исключают, что чернокожий ветеран национального телевидения Тревор Макдональд никогда бы не стал одним из самых популярных ведущих, если бы не говорил на классическом языке.

    Дэвид Кристэл выдвигает в этой связи интересную теорию. По мнению профессора, разделение в Англии по языковому принципу сродни рудиментарной системе безопасности в доисторические времена на Земле. Тогда пещерный человек определял по характеру произношения одних и тех же звуков, кто к нему заявился – “свой” или “чужак”. Если пришелец ревел не так, то надо было доставать любимую дубину и идти разбираться…

“КТО ШЛЯПКУ СПЕР, ТОТ И ТЕТКУ УКОКОШИЛ”

    Английскую фонетику драматург Бернард Шоу, можно сказать, положил в основу своей самой знаменитой пьесы “Пигмалион”. Ее главная героиня – лондонская цветочница Элиза Дулиттл, которую профессор фонетики Хиггинс обучает литературному английскому языку и тем самым открывает ей путь в высшее общество.

    Впервые услышав на улице речь Элизы, профессор приходит в ужас, но он готов заключить пари со своим собеседником, что сделает из нее великосветскую даму: “Вы слышали ужасное произношение этой уличной девчонки? Из-за этого произношения она до конца своих дней обречена оставаться на дне общества. Так вот, сэр, дайте мне три месяца сроку, и я сделаю так, что эта девушка с успехом сойдет за герцогиню на любом посольском приеме. Мало того, она сможет поступить куда угодно в качестве горничной или продавщицы, а для этого, как известно, требуется еще большее совершенство речи.”

    Через некоторое время Элиза действительно демонстрирует незаурядное владение современной культурной речью. Вот диалог из пьесы:

“Миссис Хиггинс (прерывает молчание непринужденным тоном). Любопытно, будет ли сегодня дождь?

Элиза. Незначительная облачность, наблюдавшаяся в западной части британских островов, возможно, распространится на восточную область. Барометр не дает основания предполагать сколько-нибудь существенных перемен в состоянии атмосферы…

Миссис Эйнсфорд Хилл. Я надеюсь все-таки, что холодов больше не будет. Кругом столько случаев инфлюэнцы. В нашей семье все болеют инфлюэнцией регулярно каждую весну”.

Правда, иногда Элиза забывает еще не твердо усвоенные уроки, переходит на другой язык, приводящий в смущение ее светских собеседниц:

“Элиза (сумрачно). У меня вот тетка умерла, так тоже говорили – от инфлюэнцы… А я так думаю, просто укокошили старуху.

Миссис Хиггинс (озадаченно). Укокошили?

Элиза. Да не иначе, можете мне поверить! С чего бы ей помирать от инфлюэнцы? Она прошлый год дифтеритом болела, и то ничего. Совсем синяя уже была. Я сама видела. Все думали, что она уже готова, а папаша мой взял ложку и давай ей в глотку джин вливать, она и опомнилась, да так быстро, что даже ложку откусила.

Миссис Эйнсфорд Хилл (испуганно). Боже мой!

Элиза (нагромождая все новые улики). Такая здоровенная была – и вдруг помереть от инфлюэнцы! А вот где ее шляпа соломенная, новая, которая мне должна была достаться? Сперли! Вот и я говорю, кто шляпу спер, тот и тетку укокошил.

Миссис Эйнсфорд Хилл. А что это значит – укокошил?

Хиггинс (поспешно). О, это новый стиль светского разговора. Укокошить кого-нибудь, значит – убить”.

Журнал “ЭХО Планеты”

rest.kuda.ua/1078